• Соревнования
  • Результаты
  • Календарь
  • Фото

Преодоление

Ваши родители – профессиональные тренеры легкой атлетики. Это наложило отпечаток на ваше воспитание?
Меня даже в детский сад не отдавали. Мама привозила коляску на стадион, ставила ее рядом с сектором, а сама проводила тренировки со своей группой. Так что другой, неспортивной, жизни я даже и не видела. Вокруг меня всегда были легкоатлеты: мамины маленькие и папины группы постарше. Не могу сказать, что любовь к легкой атлетике у меня с пеленок, просто я не понимала, как может быть по-другому.

Правилам поведения на стадионе быстро научились?
Меня с детства приучили, что на сектора и дорожки выбегать нельзя. Я все время сидела с бабушками-гардеробщицами и вахтершами. Они учили меня считать, писать, читать, так что уже в пять лет я получила начальное образование (смеется). Всех щенят и котят собирала вокруг и приносила их на стадион. А рядом у нас протекает Енисей, так что все его берега и стадионные окрестности я облазила.

А когда из зрительницы вы стали участницей?
Первые мои соревнования были в десять лет. А я еще даже не начинала тренироваться, в отличие от сверстников, которые во втором-третьем классе уже вовсю занимались легкой атлетикой. Я упросила маму, чтобы она меня заявила на этом старт. В его программе было многоборье: бег на 60 и 600 метров, а также прыжок в длину. Мама была уверена, что я проиграю, и охота заниматься легкой атлетикой у меня сама собой пропадет. К огромному удивления всех, я победила. Тогда и речи не было, чтобы я стала спортсменкой. И если папа готов был отдать меня в спорт, то мама была против. Сначала я ходила в языковую школу, потом в математическую, которую закончила с серебряной медалью. А после победы в моих первых соревнованиях мама  набрала группу моих ровесников и уже тогда начались регулярные тренировки. Родителей в качестве тренеров я воспринимала адекватно, единственное, немного ревновала, когда папа больше уделял внимание своим старшим ребятам, а не мне. Я вообще-то - папина дочка. Так что частенько прибегала к нему жаловаться и на суровые требования мамы, да и вообще на трудности, которые возникали в жизни.

Ваш олимпийский дебют состоялся в Сиднее, когда вам было 22 года. Какие впечатления от него остались?
От Сиднея осталось одно сильное воспоминание. Мы жили в каких-то вагончиках-времянках, которые днем страшно раскалялись, а ночью в них было очень холодно.

Наверное, больше эмоций принес чемпионат России, на котором вы установили мировой рекорд?
Когда я пробежала в Туле и увидела свой результат, первой мыслью было: произошел сбой электроники. Даже мысли о том, что я установила рекорд, не промелькнуло. Я тогда очень быстро начала бег, потому что проболела пол-лета, очень рвалась в бой. Последние годы я все-таки стала ровнее распределять силы по дистанции, стала сдерживать себя. Этот мировой рекорд меня, конечно, приподнял. Единственное, жаль, что я так рано вошла в форму, так как на последовавшем чемпионате мира заняла только третье место. Для того лета такое выступление стало просто катастрофой. Но все-таки я выиграла мировое первенство, обыграла сильных американок. Я завоевала медаль в личном виде, это очень многое значит.
 

Ваши многочисленные болячки уже стали притчей во языцех. Это не отбивало желание продолжать тренироваться?
Конечно! Пашешь, пашешь, потом заболела, и месяц на лечение улетел в трубу. Антибиотики и прочие «прелести» надолго выбивали из колеи. Иногда даже руки опускались. Все получалось как-то скомкано. То успеешь восстановиться к главному старту, то нет. Самое интересное, что вот уже полгода я не болею вообще. Хожу зимой без шапки. А раньше – под кондиционером не стой, мороженое не ешь. Кто-нибудь чихнет рядом – готово – заболела. Ужас какой-то был.

Кроме перерывов в тренировках, вы еще пропустили Олимпиаду в Пекине и не поехали на чемпионат мира в Берлин.
То, что я не поехала на Олимпиаду, стало, конечно, серьезным ударом. Но все случилось не в одночасье. С конца мая болела нога и уже тогда заходила речь об операции, ее и пришлось сделать как раз пред Олимпийскими играми. Соревнования я смотрел в больнице, сердце выскакивало из груди от эмоций, от нерастраченных сил. Обидно было и жалко. С Берлином решение пришло почти спонтанно. Первый звонок прозвучал на «Мемориале братьев Знаменских» в Жуковском. Все начиналось очень неудачно. Мы с папой попали в страшную пробку, появились на стадионе за 20 минут до старта. Выступала я без разминки. В машине тейпировалась и натиралась мазью, без которой нога у меня просто не бежала. С ритма я сбилась уже на восьмом барьере, до десятого доскакала, уже не понимаю как. И, в конце концов, остановилась. Когда я не поехала в Берлин, стало понятно, что я заканчиваю с большим спортом. Если раньше даже мыслей таких не закрадывалось. Я была уверена: травмы и болезни пройдут, я восстановлюсь, а здесь уже все оборвалось. Второй год терять было совсем не смешно.

30 января у вас грядет радостное событие - свадьба.
Мой избранник – не из мира спорта, он руководит строительной компанией. Он – моя опора. Я не очень приспособлена к жизни. 20 лет, которые я провела в спорте, прошли как за каменной стеной, в изоляции от реального мира. Так что, закончив выступления, я даже немного растерялась. А мой избранник, с которым я познакомилась в октябре прошлого года, точно знает, как нужно действовать, куда двигаться.

Бег снится?
Мне сейчас снится один и тот же кошмарный сон. Мне говорят, что нужно выйти на старт. А я вспоминаю, что уже пять месяцев не шевелюсь и ничем не занимаюсь, что у меня теперь совсем не спортивная работа. И меня охватывает ужас, что я не успею подготовиться. Но окончательного кошмара не происходит, потому что во сне я на старт так и не выхожу.
 

Ирина Спасская